Бег на месте

Олег ГРОМОВ, депутат Законодательной Думы Томской области, председатель совета Асиновского РАЙПО.

У муниципальной власти не хватает ни полномочий, ни финансов для решения насущных задач

«Россия состоит не из Петербурга и не из Москвы,
а из 50 или более частей, называемых губерниями».
Н. Карамзин, историк

О том, как люди воспринимают и оценивают действия самых близких к ним органов власти, громко именуемых «местным самоуправлением», рассуждает депутат Законодательной Думы области Олег ГРОМОВ. Кстати, в России этот термин появился в принятой Конституции 1993 года и подтвержден ратификацией Европейской хартии о местном самоуправлении.

Однако реальное функционирование самой нижней ступени власти началось десять лет спустя, после принятия Госдумой в 2003 году Закона № 131-ФЗ «Об общих принципах органов местного самоуправления». Почему же за истекшее время, модно выражаясь, тренд МСУ не оправдывает в должной мере свое предназначение?

Бюрократический долгострой

– Неудобный вопрос, – говорит Олег Владимирович, – но избиратели ждут на него ответа. Без малого уже четверть века несу депутатские хлопоты. Согласитесь, такое доверие ко многому обязывает. Большая часть этой общественной ноши приходится на родной Асиновский район. С 2001 года земляки делегируют меня в областной парламент, где являюсь членом бюджетного комитета. Это я к тому, что достаточно хорошо чувствую пульс жизни округа, знаю вектор его движения за эти годы. Только в течение последних двух месяцев провел более 60 встреч, в том числе с жителями 30 населенных пунктов сельских поселений. Вживую ощутил умонастроение широкого круга людей разного возраста и материального достатка. Тем более что многих знаю с первых шагов своей депутатской работы.

Знаете, что особенно обратило на себя внимание в общем доброжелательном тонусе встреч? Несомненно, люди видят и одобрительно воспринимают те позитивные перемены, которые осуществляются на их глазах по линии целевых федеральных и региональных программ. Но они также видят и собственно ощущают на себе, что этот финансовый патронаж сверху не может при всем желании устранить многие хронические прорехи в жизнеустройстве, обновить их социальное положение. А у местной власти на это, образно выражаясь, нет ничего, кроме папки с перечнем полномочий и гербовой печати. Так что спортивный слоган в заголовке, уверяю вас, не для красного словца.

Совершенно очевидно, что провинциальная глубинка становится невосприимчивой к популистским лозунгам типа «быть ближе к народу» и не скрывает своего критического отношения к действующей бюрократической конфигурации, которая остается при своих интересах. На этот счет приведу пример из собственного опыта. В 1996 году я был избран депутатом Асиновской районной Думы и председателем бюджетного комитета. К этому времени, возглавляя коллектив райпотребсоюза, уже набил шишек, осваивая новые, довольно жесткие рыночные механизмы. И с учетом накопленной управленческой практики при поддержке коллег-депутатов внес ряд конкретных предложений, направленных на повышение эффективности работы органов местной власти. Чтобы они были мобильными, оперативно реагировали на меняющиеся обстоятельства, оправдывали затраты на содержание штата чиновников, который был тогда неоправданно раздут.

Как же были восприняты мои депутатские новации? Незамедлительно последовал телефонный звонок сверху. Мне недвусмысленно дали понять, что в случае проведения кадровой оптимизации району урежут дотации из областного бюджета. Наивно было ожидать какой-то иной реакции. Разве позволит командно-иерархическая лестница ослаблять свою опору? Думаете, что-то кардинально поменялось за эти годы? Свидетельством тому – нашумевшая административная реформа, старт которой был дан еще в 1997 году. Она превратилась в вялотекущий долгострой. Практическая цель реформы, привожу цитату из официального источника, – сделать «систему госуправления максимально эффективной, успешно взаимодействующей с гражданами, бизнесом, со всеми социальными группами населения и гибко реагирующей на их запросы» – до сих пор находится в стадии благих пожеланий. И вряд ли сдвинется с места. Кто же будет рубить сук, на котором очень комфортно сидеть? У асиновцев возникло по этому случаю сомнение после того, как один из районных столоначальников публично прямо так и заявил, что штаты чиновников урезать ни в коей мере нельзя по той простой причине, что это приведет к сокращению рабочих мест и уменьшению бюджетного финансирования. Если верить озвученной информации, доля традиционных государственных функций поглощает почти 37 % федерального бюджета. Это в 4 раза выше, чем в развитых странах, и в 1.5 раза – чем в развивающихся. На выполнение этих функций уходит более 6 % ВВП, что на 25 % превышает общемировой показатель. Тогда как 3.5 % (в шесть раз меньше) в нашей стране тратится на социальные функции. Вот такой примерный расклад в федеральном бюджете, который тем не менее преподносится не иначе, как «народный». От него напрямую зависят, естественно, все низовые бюджеты. Проект нашего областного бюджета на 2013 год, конечно, в общих чертах сохраняет социальную направленность, но в самых минимальных объемах для сельских муниципальных образований. Им придется, если не прибегать к популистским ухищрениям, еще туже затягивать пояса.

А сколько, простите, лукавства кроется в рассуждениях о лентяйстве и, стало быть, низкой производительности труда, якобы типичной для русского человека? Между тем есть данные, согласно которым в стране из 75 млн. трудоспособного населения только 25 млн. числится в списках занятых. И лишь треть работающих производят НВП (национальный валовой продукт). А в пределах 60 % относятся к категории «контролирующих», «надзирающих», «подсчитывающих». И где-то 10-15 % составляет обслуживающий персонал тех и других. Конечно, цифры условные, но взятые не с потолка. За текущий период число работающих в реальном секторе экономики в одной только нашей области сократилось почти на полторы тысячи человек.

В кабинетном «болоте» тонет любая инициатива, гаснет созидательный адреналин. По признанию главы ФАС И. Артемьева, «53 % всех наших дел – это дела в отношении органов власти разного уровня, прежде всего по статье «препятствование предпринимательской деятельности». Вот вам объяснение, почему наша страна в рейтинге удобства ведения бизнеса занимает 112-е место. И сможет ли переломить негативную ситуацию еще одна созданная административная надстройка в лице федерального уполномоченного по защите прав предпринимателей? Не до юмора. Но я не удивлюсь, если вдруг появятся еще некие «главначпупсы» (В. Маяковский), опекающие и защищающие граждан от бюрократического произвола.

Сколько критических стрел пущено в пирамиду властной вертикали! Поделом, есть за что. Смотрите, какой получается парадоксальный расклад. Согласно опубликованным данным, по линии государства населению оказывается 230 услуг, а на муниципальные образования возложено более 10 тысяч. По количеству чиновников Томская область находится на 41-м месте среди регионов. Практически посередине. В ней трудятся примерно 8 тысяч чиновников всех уровней, больше половины из них представляют различные федеральные структуры. И только чуть больше 2 тысяч несут муниципальную службу. Вот тебе, электорат, предвыборная головоломка: власть для народа или народ для власти?

А там живые люди

Грубо говоря, муниципалам выпадает неблагодарная роль «стрелочников». По известным причинам. Каким? Ответ на вопрос дал в своем интервью «Российской газете» (№ 34) глава Счетной палаты С. Степашин: «...Муниципальное управление до абсурда довели. 20 с лишним тысяч муниципалитетов существует с обязательствами, переданными из центра, но без денег. А там живые люди. Это вопрос межбюджетной реформы. Есть очевидные вещи, которые можно сегодня решить. И об этом сейчас говорят практически все».

Как ни лакируй, провинциальную ущербность не прикрыть фиговым листком показного благополучия. Местным чиновникам ничего не остается, как в условиях навязанного им финансового иждивенчества действовать по принципу: получил дотацию, распределил и – вновь начинай обивать пороги вышестоящих кабинетов, составляй очередные программы и слезные петиции. Это проще, чем ломать голову над тем, как увеличить собственные доходы, от которых тебе ничего в конечном счете не достанется.

Уже набили оскомину рассуждения о том, что в нынешнем виде МСУ выглядит, мягко говоря, как некое декоративное, ширмочное народовластие. Представьте себе, в г. Асино с 27-тысячным населением львиная доля казны уходит на содержание самой городской власти в лице двух руководящих персон – председателя Думы и так называемого сити-менеджера. Имеют штаты, персональные машины и больше заняты выяснениями, кто из них главнее. При этом нет денег на элементарные городские нужды: благоустройство, уличное освещение, ремонт дорог и т.д.

Низкая дееспособность ОМСУ не только по причине острого дефицита финансовых средств, но и профессиональных кадров больше всего раздражает людей и объясняет их растущее равнодушие к местным выборам. Свежий пример, подтверждающий это. 14 октября практически повсеместно в голосовании приняли участие в пределах 20-40 % избирателей. Понятно, что никакими, даже самыми изощренными, пиар-кампаниями активность провинциального электората не поднять. Нужны системные меры. Грустная шутка: на бездомного пса в Москве тратится денег больше, чем на среднестатистического пенсионера в регионах.

Между двух фетишей

Давайте смотреть правде в глаза. А она такова (я лишь констатирую распространенную точку зрения), что разросшийся до неимоверных размеров бюрократический «центропупизм» (тоже В. Маяковский) в последние годы все больше превращается из локомотива в тормоз саморазвития муниципальных территорий. Доходно-расходный баланс региональных бюджетов кабально зависим от поступления 21-й субвенции из госказны. В результате имеем то, что имеем. Не становится ли механизм «привлечения денег из федерации» преобладающей мотивацией в работе региональных властей?

Как я подчеркивал выше, федеральные целевые программы вносят значительный вклад в повышение качества жизни на местах, но при всем желании не могут быть панацеей от всех провинциальных болячек. Не секрет, что их не уменьшается, а прибавляется в связи с катастрофической изношенностью инфраструктуры, ветхостью жилья, экономического запустения. У местных властей хватает средств, образно выражаясь, не на лечение ран, а только на лейкопластырь. Если я не ошибаюсь, по установленным нормативам на каждого среднестатистического провинциального жителя в год приходится в пределах 350 бюджетных рублей. На все про все: благоустройство, дороги, услуги ЖКХ, воду и др. Крохи! А ведь в провинции проживает две трети населения страны.

Еще 12 лет назад, получив мандат областного парламентария, я горячо поддержал инициативу по проведению межбюджетной реформы, повышению эффективности налогового администрирования, которые дали бы мощный импульс развитию периферии, обеспечили ей инвестиционную привлекательность. Увы, до сих пор все предлагаемые меры в этой самой жизненно важной сфере продолжают оставаться на федеральном уровне в фазе кабинетных согласований. А в публичном образе провинции преобладают такие ярлыки, как «консервативная, экономически инертная, которая сопротивляется всему новому».

Зачем наводить тень на плетень? Разве не видно, что провинция освобождается от навязанного ей «комплекса неполноценности», накапливает силы, способные к обновлению на уровне современной рыночной конкуренции. Наша сибирская глубинка в масштабе СФО из сырьевого придатка выходит на инновационный путь развития. Новый губернатор Томской области С. Жвачкин со своей высокопрофессиональной командой с первых шагов продемонстрировал курс на достижение реальных результатов в улучшении жизни жителей региона.

Еще раз уточню: успех любой экономической или социально значимой инициативы зависит от восприимчивости к ней бюрократической системы. Как-то спущены на тормозах очень важные заявления о назревшей необходимости «реформировать администрацию страны». Д. Медведев год назад, выступая на экономическом форуме в С.-Петербурге, недвусмысленно заметил: «Если все начинает работать и двигаться по сигналу из Кремля, значит, система нежизнеспособна, ее нужно подстраивать под конкретного человека. Это плохо, это означает, что систему нужно менять».

В. Путин накануне президентских выборов в своей четвертой статье, опубликованной в «Коммерсанте», пишет: «Центр должен уметь отдавать и перераспределять полномочия... Не должно быть «фетиша» централизации или децентрализации». Может быть, я ошибаюсь, но, судя по микроклимату на муниципальных территориях, «погоду» делает первый из них.

Признаюсь, высказаться на эту, прямо скажем, болезненную тему меня подтолкнула вынесенная на общественное обсуждение федеральная целевая программа с многообещающим названием «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года». А с 1 января 2013 года должна заработать федеральная программа «Региональная политика и федеративные отношения». Президент на днях в беседе с новым министром регионального развития сказал крылатую фразу: «Сила России – в регионах».

Однако не стану спешить с бодрым заверением, что лед тронулся. Не секрет, что по части инновационного бумажного формотворчества наши чиновники преуспели. На днях заглянул в кабинет одного чиновника районной администрации: у него на столе три компьютера. На недоуменный вопрос хозяин кабинета ответил, что база данных одного компьютера уже не справляется с объемом поступающей ведомственной информации.

В памяти всплыла реплика, брошенная в адрес чиновников на одной из моих встреч уважаемым в городе ветераном труда: «Кудахтать стало важнее, чем нести яйца». Обидно. Очень хотелось возразить ему.

Опубликовано в газете «Красное знамя», 26.10.2012