Проект Обло

Михаил Туркатенко

В настоящее время отчетливо наметилась тенденция рост интереса к традиционным строительным технологиям и материалам. Люди видят в них возможность получения экологически чистых и гармонирующих с природным окружением оригинальных жилх и служебных объектов, ничем не уступающих по своим функциональным свойствам объектам, построенным из самых современных материалов, а по некоторым параметрам и превосходящих их. Соответственно, появились, хотя пока и в небольшом количестве, архитектурные и строительные фирмы, готовые реализовать спрос на эти объекты, в первую очередь при строительстве частного загородного жилья. Однако, техносоциальный «прорыв к истокам», осуществленный такими фирмами, дает некоторую надежду и на появление подобных объектов в среде исторических деревянных городов. О работе одной из таких фирм рассказывает её руководитель - архитектор, профессор Международной Академии Архитектуры, советник РААСН Николай Белоусов, генеральный директор ООО «Мастерская проект Обло». А защищенная при его консультациях Михаилом Беляковым в МАрхИ магистерская диссертация на тему «Городское деревянное жилье» показывает позможности многоэтажного деревянного строительства в условиях мегаполиса.

- Расскажите, пожалуйста, что такое «проект Обло», когда он возник, в чем его сущность и почему он так называется?


Николай Белоусов: Идея проекта возникла четыре года назад. Связано это было с тем, что я испытывал определенную неудовлетворенность своей предыдущей, прежде всего московской, архитектурной практикой, в которой было слишком много мешающих внешних факторов, зачастую весьма далеких от самой архитектуры. К тому же ещё в студенческие годы я увлекся исторической российской деревянной архитектурой и всегда поражался мудрости и искусству мастеров, её создававших. И, видя возрастающий спрос на деревянную архитектуру у современных заказчиков, решил, что как раз настало время для такого «деревянного» проекта.

Почему «Обло»? Это не от фамилии известного персонажа Гончарова. Именно так исторически называется один из основных структурно-конструктивных элементов деревянной архитектуры - чаша сложной формы в бревне нижнего венца, в которую укладывается бревно верхнего венца. От качества изготовления этого элемента во многом зависит прочность и долговечность сруба, его «герметичность».

Слово «проект» должно подчеркнуть многоаспектность нашей деятельности, которая состоит из трех основных направлений.

Во-первых, это научно-изыскательская деятельность. Ежегодно мы проводим несколько экспедиций с целью выявления и фиксации неизвестных памятников деревянной архитектуры, изучаем приемы старых мастеров. Мы также проводим семинары-практикумы для студентов-архитекторов и просто для всех интересующихся деревянной архитектурой, в ходе которых можно поучаствовать во всех стадиях создания деревянного строения - от изучения его конструкции до, через проектирование, непосредственного участия в строительстве. Все это мы планируем реализовать в виде своего рода методических материалов по деревянной архитектуре, включающих, в частности, наиболее интересные и удачные узлы сочленения деревянных элементов.
Во-вторых, это непосредственно архитектурное проектирование и сопровождение строительства. К нам приходят люди не просто за проектами, а за тем, чтобы в результате получить тот реальный объект, который был ими вместе с архитектором продуман до самых мелочей, и мы обеспечиваем все стадии архитектурного процесса: от фор-эскиза до авторского надзора не только за строительством, но и за процессом заготовки и изготовления всех деревянных элементов для будущего дома. В нашем коллективе есть для этого все необходимые специалисты, от архитекторов до технологов.
Наконец, в-третьих, мы сами способны реализовывать те объекты, которые придумали. Для этого у нас есть небольшое деревообрабатывающее предприятие в Галичском районе Костромской области. Это позволяет нам избегать типовых решений и добиваться реализации всех авторских задумок архитекторов, что придает построенным нами объектам ярко выраженную индивидуальность.

К тому же, лес мы закупаем не на торгах, а работаем непосредственно с лесозаготовителями, что не ограничивает нас в сортаменте применяемой древесины и существенно увеличивает возможности формообразования.

- Возвращаясь к первой составляющей части вашего проекта - какие наиболее интересные, неизвестные ранее памятники деревянной архитектуры были вами обследованы и зафиксированы?

Н. Б. Основной ареал наших экспедиций включает юго-восток Архангельской области, районы Верхней Уфтюги, Пермагорья, а также Сольвычегодска. Из наиболее интересных объектов традиционной архитектуры, которые были нами сфотографированы, зарисованы и достаточно скрупулезно обмерены, можно отметить особый тип избы, встречающийся в достаточно ограниченном районе только, как нам известно, в этих местах. Ранее их можно было увидеть, помимо натуры, всего лишь на некоторых фотографиях исследователей Русского Севера, в частности, Билибина, который был большим знатоком деревянной архитектуры.

Но они не упоминались как особый конструктивный тип жилого дома, которым эти избы, по нашему мнению, являются. Это избы с кровлями, похожими на днища перевернутых лодок. В конструкции этих кровель, как и во всей традиционной деревянной архитектуре, наглядно проявляется глубокое понимание работы материала и соответствие архитектурной формы наиболее эффективной схеме деревянных конструкций. Они покрыты своего рода деревянной черепицей, которая, в отсутствии пил, получалась путем раскола длинного ствола на две половины с последующей укладкой «прямо и обратно». Так вот, чтобы избежать коробления этой черепицы, самцовые бревна и слеги укладывались так, чтобы при монтаже черепицы она выгибалась. Т.е. получалась своеобразная преднапряженная деревянная конструкция, работающая только на растяжение, при котором деформация деревянных элементов невозможна. Дополнительным преимуществом такой конструкции является большой вынос кровли, который лучше защищал стены от осадков, а её форма обеспечивала хорошее сдувание снега в зимний период.

Для нас эти экспедиции имеют не только научно-познавательное значение, но и служат любимым средством отдыха. Несмотря на трудности преодоления больших расстояний, подчас в достаточно экстремальных условиях (бездорожье, броды, пересеченный рельеф и т.д.), и бытовые сложности, природа Русского Севера оказывает удивительный «терапевтический» эффект после долгих месяцев работы в большом городе.

- Что за проектно-практические семинары вы проводите?

Н. Б. Последний семинар мы провели на базе Архитектурно-строительного факультета Галичской сельскохозяйственной академии летом 2005 г. В нем приняло участие более двадцати студентов. Для участия в семинаре была приглашена Елена Ополовникова, один из ведущих российских экспертов по традиционной деревянной архитектуре. Темой семинара был проект павильона над колодцем. Мы просили студентов учесть в своих работах значение колодца не только как места забора воды, но и как важнейшего социального центра поселения.

Для проектов были выбраны совершенно конкретные места в деревнях Галичского района, по которым студентам была выдана вся необходимая документация. Нужно отметить, что семинар прошел при активной поддержке администрации Галичского района и Костромской области. На этот раз мы ограничились только разработкой проектов, что было связано с большим разбросом мест для проектирования. Результатом двух предыдущих семинаров, которые также проходили в Галиче, стали осуществленные в городе сооружения. Они стоят там и в настоящее время.

- С чем вы связываете растущую востребованность деревянной архитектуры на современном этапе?

Н. Б. Очевидно, это связано с тем, что люди, после архитектурной вакханалии 90-х годов прошлого века, потянулись к простой архитектурной форме и простому строительному материалу. Говорить об экологичности деревянного строительства уже стало общим местом, но ведь это действительно так. Ещё наши предки предпочитали иметь основные жилые помещения на втором, деревянном этаже, а не на первом, каменном. К тому же, как мы опять же видим из истории, деревянные строения прекрасно гармонируют с нашим природным окружением, становятся как бы частью его. Такой ренессанс деревянного строительства характерен не только для России, но для и Европы, и не только северной, и для Японии и других стран Азии, где традиции деревянного зодчества имеют не меньшую по продолжительности историю.

Здесь надо добавить, что деревянное строение, правильно срубленное и правильно эксплуатируемое, обладает большой долговечностью. Всем известны деревянные объекты, простоявшие 300 и более лет без каких-либо специальных консервационных мероприятий и не потерявшие своих эксплуатационных качеств. Этот опыт говорит о том, что совсем не обязательно прибегать к химии для пропитки древесины для увеличения её долговечности, важно правильно сконструировать, построить и эксплуатировать деревянный дом.

- Понятно, что вы не можете конкурировать по массовости и срокам строительства с такими фирмами, занимающимися деревянным домостроением, как, например, Honka. В чем ваше отличие от этих фирм, которое позволяет найти своего заказчика?

Н. Б. Наше принципиальное отличие от фирм, занимающихся массовым домостроением, в технологии, что приводит в конечном итоге к появлению совершенного другого продукта. Все фирмы, занимающиеся массовым домостроением, работают с оцилиндрованными бревнами и другими стандартными деревянными элементами, т.к. только это позволяет создать конвейер для фактически индустриального строительства во многом типовых деревянных домов. Мы же работаем с целым бревном и нестандартными сортаментами древесины, сохраняя природную красоту и прочность дерева. Естественно, в этом случае велика доля ручного труда, что приводит к более высокой цене дома и увеличению сроков строительства. Но многие заказчики готовы платить за такой штучный товар именно за его отличие от стандартного, за индивидуальность, которая была характерна и для исторических деревянных построек.

Так что у нас есть своя ниша, внутри которой мы чувствуем себя комфортно и не жалуемся на отсутствие заказов. Хотя в последнее время и у нас появились предложения по застройке достаточно крупных поселков именно нашими штучными деревянными домами.

Должен признаться, что мы пока не знаем, как совместить массовость с индивидуальностью, от которой не собираемся отказываться ни в коем случае.

- Является ли то, что вы делаете, преемственным развитием традиций русского народного деревянного зодчества?

Н. Б. Наверное, да. Но только не в смысле прямого копирования исторических форм. Просто сам материал, дерево, который не изменился с момента его первого применения в строительстве, диктует такую преемственность. Используя традиционный материал и традиционные инструменты и методы его обработки, мы, хотим того или нет, неизбежно делаем во многом традиционную архитектуру, как в смысле конструктивной, так и пространственной организации. Хотя могу сказать, что, применяя врубки под разными углами, мы чувствуем себя гораздо свободнее в определении геометрии планов своих домов. Также существенным отличием наших построек от исторических прототипов является применение больших плоскостей остекления. А сейчас мы прорабатываем возможность организации в срубе углового остекления, что уж совсем не характерно для традиционной деревянной архитектуры. Но и здесь мы, как и старые мастера, вынуждены заботиться о целостности сруба, применяя необходимые перерубы, так что если форма и отличается, то принцип остается прежним.

Вообще, принципы организации (прежде всего конструктивные и инженерные) деревянного дома существенно отличаются от таковых при строительстве каменных домов. И мне кажется, что было бы весьма полезно в архитектурных вузах иметь такую специализацию - деревянное домостроение, пусть и для небольшого количества студентов, тем более что в обозримой перспективе поле для их деятельности будет только расширяться. Тогда уже с первых шагов они смогут избежать типичных ошибок при проектировании деревянных домов и будут знать ответы на элементарные вопросы - как можно совмещать конструкцию сруба с каркасной деревянной системой, как правильно организовать деревянные перекрытия и можно ли их комбинировать с перекрытиями и покрытиями из других материалов, как правильно спроектировать инженерные системы в доме с учетом его неизбежной усадки, как предотвратить пересыхание деревянных конструкций и т.д. А так приходится учиться во многом методом проб и ошибок, тем более что за последние полвека культура деревянного строительства у нас в стране была практически утрачена.

- Вы говорите, что за последние полвека культура деревянного домостроения была в России утрачена. С чем это связано?

Н. Б. По моему мнению, деревянная архитектура в России с конца XIX в. до настоящего времени в своем развитии прошла несколько этапов, которые можно охарактеризовать краткой формулой: от особняка к бараку и от барака к архитектуре. Всем известны выдающиеся произведения деревянной архитектуры конца XIX в. - начала XX в., построенные по проектам известных архитекторов прежде всего в пригородах как загородные дома-дачи для нового класса - буржуазии. В это же время продолжалось и рядовое деревянное строительство - крестьянских домов, сельских школ и больниц и т.д., в котором архитектор принимал также самое непосредственное участие, а в случае его отсутствия его заменял грамотный ремесленник, владеющий всеми секретами деревянного домостроения. И если в первые годы советской власти эта традиция ещё сохранялась, то после войны архитектор был практически вытеснен из этой сферы деятельности, а мастера растеряли свои навыки, т.к. они не требовались при строительстве дач 6 на 6 м и бараков из бруса на две квартиры. К тому же в государстве, которое гордилось своими успехами в покорении космоса, деревянная архитектура воспринималась как анахронизм (или как экзотика «а ля рус»).

И только в последние годы, когда опять появился богатый частный заказчик, который к тому же осознал, что дом не обязательно должен быть из мрамора, архитектор стал возвращаться в деревянное строительство, и стали возрождаться ремесла, связанные с деревянной архитектурой. Деревянная архитектура опять становится полноправной составляющей архитектурной деятельности - свидетельство этому хотя бы то количество материалов, посвященное ей, которое публикуется в печати, в том числе и профессиональной.

- Занимаясь деревянным домостроением, вы неизбежно сталкиваетесь с вопросами использования и возобновления лесных ресурсов. Как вы оцениваете положение в этой области?

Н. Б. Могу судить только по Костромской области, где мы закупаем древесину. Должен сказать, что в последние годы усилиями государственных органов здесь был достигнут существенный прогресс в этой сфере и был остановлен тот беспредел, который творился лесозаготовителями всего лишь несколько лет назад. Сегодня процесс заготовки и торговли древесины находится под строгим контролем, исключающим неконтролируемые массовые вырубки.
Что же касается возобновления лесных ресурсов, то, не исключая возможности допосадок деревьев и вообще создания искусственных делянок - своеобразных «огородов» деревьев, хочу сказать, что, при правильной организации вырубок, лес имеет огромный потенциал для самовосстановления. Важно только при вырубках не переходить ту грань, за которой лес уже не может самовосстановиться. А при правильном хозяйствовании лесные ресурсы у нас в стране практически неисчерпаемы.

AB 5 (92) 2006 Архитектурный вестник / Журнал / AB 5 (92) 2006 / Российский город - «case-study»